Великая Яса. Фрагмент из книги Г.В. Вернадского "Монголы и Русь"
Монгольское слово яса (ясак, джасак) означает "поведение" или "декрет". До недавнего времени было обычным говорить о Великой Ясе как о собрании общепринятых монгольских правовых установлений. Это происходило, частично, потому, что статьи Ясы, относящиеся к уголовному законодательству и наказанию, привлекали большее внимание историков, нежели любая другая часть кодекса.
Не существует сохранившейся полной копии Великой Ясы, хотя восточные авторы XIII- XV веков свидетельствуют, что такие списки существовали. Согласно историку Джувейни (ум. 1283 г.), подобный список хранился в сокровищнице каждого потомка Чингисхана. Рашид ад-Дин (1247-1318 гг.) упоминает о существовании этих списков множество раз. В персидском трактате о финансах, приписываемом Назиру ад-Дину Тузи (ум. 1274 г.) имеются многие ссылки на Ясу. Макризи (1364-1442 гг.) был проинформирован своим другом Абу-Нашимом о списке, имеющемся в багдадской библиотеке. На основе информации Абу-Нашима Макризи попытался представить полный отчет о содержании Ясы. Фактически же, ему удалось очертить лишь часть кодекса, в основном статьи, посвященные уголовному законодательству и наказанию. Рашид ад-Дин, со своей стороны, цитирует многие ордонансы и высказывания Чингисхана, некоторые из которых были, возможно, фрагментами Ясы, а другие - так называемыми "максимами" (билик). Долгое время современные историки, имеющие дело с Ясой, базировали свои заключения в основном на информации, предоставленной Макризи и Рашидом ад-Дином. До недавнего времени недостаточное внимание уделялось краткой сумме Ясы, сделанной Григорием Аб-уль-Фараджем (Бар Хэбрэусом (1225/1226-86 гг.) или же более расширенному пересказу Джувейни. Но эти два писателя наметили канву наиболее значимого деления Ясы, касающегося государственного закона монголов.
С моей точки зрения, Яса как целое ни в коем случае не может быть охарактеризована как обычное законодательство. Она была монгольским императорским законом, сформулированным Чингисханом; и сами монголы рассматривали ее именно в этом свете. Для них она была обобщенной мудростью основателя империи; и мы знаем, что они считали Чингисхана боговдохновенным Сыном Неба. Армянский историк Григор из Алканца записал историю появления Ясы на базе услышанного от монголов, хотя ее нельзя рассматривать как точную в деталях, она адекватно передает дух монгольского отношения к Чингисхану и делу его жизни. Согласно Григору, когда монголы "осознали свое положение, весьма подавленные своей несчастной и бедной жизнью, они обратились к помощи Бога, Создателя неба и земли, и заключили с ним великое соглашение, повинуясь его повелениям. По приказанию Бога им явился ангел в виде орла с золотыми перьями и заговорил их собственной речью и языком с вождем, которого звали Чанкез (Чингиз)... Затем ангел сообщил им все повелении Бога... которые сами они называют ясак".
Джувейни также рассматривает боговдохновенный разум Чингисхана как источник Ясы: "В то время как Всемогущий (Бог) выделил Чингисхана из числа его современников по разуму и интеллекту...он (Чингисхан), лишь опираясь на глубины своей души и без утомительного изучения (исторических) анналов, без согласования с (традициями) древних времен, изобрел все приемы (государственного управления)".
Как по мнению Джувейни, так и по мнению Макризи, Яса была талисманом, обеспечивающим победу на поле сражения. Как указывает А.Н. Поляк, монголы и тюрки приписывали Великой Ясе полумагическую власть.
Без полной копии Великой Ясы нельзя сказать наверняка в каком порядке размещались статьи, которыми мы обладаем. Предположительно, она начиналась с преамбулы, которая послужила основанием для той, что использовалась преемниками Чингисхана в их переписке с иностранными правителями. Она должна была содержать упоминание Неба и ссылку на Высшего хана монгольской нации, Чингисхана. Третье предложение формулы преамбулы "повелеваем", очевидно, должно было означать собственное повеление Чингисхана, поскольку он был и основателем нации, и правящим императором в это время. Затем, вероятно в порядке, очерченном Джувейни и Аб-уль-Фараджем, излагались общие принципы и статьи о международном праве и организации армии и государства.
I. Общие предписания.
Содержательное деление Великой Ясы может быть предположительно реконструировано на основе имеющихся в различных редакциях фрагментов. Следующие выдержки могут дать его общую идею.
"Следует возвеличивать и уважать чистых, непорочных, справедливых, ученых и мудрых, к каким бы людям они не принадлежали; и осуждать злых и несправедливых людей"
(Аб-уль-Фарадж, разд. 2)
"Первым является следующее: любите друг друга; во-вторых, не совершайте прелюбодеяние; не крадите; не лжесвидетельствуйте; не предавайте кого-либо. Уважайте стариков и бедных"
(Григор из Алканца).
"Он (Чингисхан) запретил им (монголам) есть что-либо в присутствии другого, не приглашая его разделить пищу; он запретил любому человеку есть больше, чем его товарищи"
(Макризи, разд. 2)
"Поскольку Чингис не принадлежал какой-либо религии и не следовал какой-либо вере, он избегал фанатизма и не предпочитал одну веру другой или не превозносил одних над другими. Напротив, он поддерживал престиж любимых и уважаемых мудрецов и отшельников любого племени, рассматривая это как акт любви к богу"
(Джувейни, разд. 2).
"Он (Чингисхан) приказал уважать все религии и не выказывать предпочтения какой-либо из них"
(Макризи, разд. II).
Эта часть Ясы стала основанием монгольской политики религиозной терпимости.
II. Международное право.
Когда необходимо писать восставшим и посылать им представителя, не запугивайте их силой и великим размером вашей армии, а только скажите: "Если вы добровольно сдадитесь, то вы найдете хорошее обращение и покой, но если вы сопротивляетесь - что с нашей стороны можем мы знать? Вечный Бог знает, что случится с вами"
(Аб-уль-Фарадж, разд. 1).
Следует отметить, что, с точки зрения Ясы, каждая нация, отказывающаяся признать высший авторитет великого хана, рассматривается как восставшая. Как указывает Эрик Фогелин, это противоречит нашим представлениям о международном праве, которые предполагают существование суверенных государств:"Монгольская империя не есть... государство среди других государств мира, a imperium mundi in statu nascendi, а представляет собою Мировую-империю-в-Процессе-Становления". Следует вспомнить, что письма великих ханов Гуюка и Мункэ к правителям Запада верно следовали вышеприведенному предложению Ясы.
Важным принципом монгольского международного законодательства был принцип неприкосновенности послов. И в каждом случае, когда враг нарушал этот принцип, следовало суровое возмездие. Не существует, однако, прямого выражения такового в существующих фрагментах Ясы.
III. Правительство, армия и администрация.
А. ИМПЕРАТОР И ИМПЕРАТОРСКАЯ СЕМЬЯ.
В сохранившихся фрагментах Ясы лишь одна статья, рассматривающая императорский титул, касается этого предмета.
"(Монголы) не должны давать своим ханам и благородным людям много возвеличивающих имен или титулов, как это делают другие нации, в особенности, последователи ислама. И к имени того, кто сидит на троне царства им следует добавить одно имя, т.е. Хан или Каан. И его братья, сестры и родственники должны называть его первым именем, данным при его рождении"
(Аб-уль-Фарадж, разд. 3).
Можно сказать, что титул "каан" (каган) сам по себе выражает полноту императорской власти. В то же время, для членов своей семьи император остается старейшим в роде, близким родственником; отсюда и личная форма обращения, рекомендуемая родным.
Из "Тайной истории" мы знаем, что Чингисхан издавал специальные ордонансы для поддержания императорского хозяйства и наделов членов императорской семьи. Предположительно, основные правила относительно подобных вещей были включены в Ясу.
Б. МОНГОЛЬСКАЯ НАЦИЯ.
Как мы видели, в преамбуле ханских писем иностранным правителям Чингис именуется Высшим Ханом монгольской нации. Стереотип этой преамбулы должен был следовать преамбуле Ясы. Хотя нет специальной статьи относительно власти нации в существующих фрагментах Ясы, некоторые указания об этом могли быть включены в законы Ясы. В китайской надписи 1338 г. монголы обычно именуются государственным родом" (куо-цу), т.е. "правящей нацией". Именно через избрание нового великого хана после смерти его предшественника монгольская нация при империи могла политически самовыразиться. Несмотря на то, что вы- борные курултаи не всегда четко работали, очевидно, что существовал определенный набор правил их заседаний, хотя установленный порядок не всегда соблюдался. В каждом улусе империи функционировали местные курултаи для выбора своих ханов. Большая часть нашей информации об этих собраниях улусов связана с владением иль-ханов (Персия); принимаемые здесь правила, скорее всего, следовали нормам великих курултаев. Весьма вероятно, что этот стереотип был включен в законы Великой Ясы.
В. АРМИЯ И АДМИНИСТРАЦИЯ.
1. Статут об охоте."Когда монголы не заняты войной, они должны отдаваться охоте. И они должны учить своих сыновей, как охотиться на диких животных, чтобы они набирались опыта в борьбе с ними и обретали силу, энергию выносить усталость и быть способными встречать врагов, как они встречают в борьбе диких и неприученных зверей, не щадя (себя)"
(Аб-уль-Фарадж, разд. 4.
Очевидно, что охота, не была только наиболее популярным спортом монголов, она рассматривалась Чингисханом как государственный институт и основа военной подготовки.
3. Армейский статут. "Бойцами рекрутируются мужчины от двадцати лет и старше. Для каждого десятка должен назначаться офицер, и для каждой сотни, и офицер для каждой тысячи, и офицер для каждых десяти тысяч... Ни один воин из тысячи, сотни или десятка, в которые он был зачислен, не должен уезжать в другое место; если он сделает это, то будет убит, и также будет с офицером, который принял его."
(Аб-уль-Фарадж, разд. 5 и 7).
"Он (Чингисхан) приказал воинам после возвращения из военного похода исполнять определенные повинности на службе правителя"
(Макризи, разд. 20).
Создание императорской гвардии стало одной из наиболее важных реформ военной организации Чингисхана. Весьма вероятно, что высокое положение гвардии было зафиксировано Ясой, хотя об этом нет упоминания в существующих фрагментах.
Принцип десятичной организации монгольской армии, равно как и значимость императорской гвардии как института, уже обсуждались. Заслуживает внимания в данной связи и другой принцип прикрепления каждого человека к месту его службы. Армия, в особенности в период первых завоеваний, являлась становым хребтом монгольской администрации как целого. Поэтому принцип универсальной службы, предполагавший, что каждый человек имеет свое особое место, с которым он связан и которое не может покинуть, стал основанием не только монгольской армии, но и Монгольской империи. Мы можем назвать это Статутом связанной службы, и, как явствует из заявления Макризи, эта служба не сводилась только к исполнению воинских обязанностей. Важным аспектом обязанности служения государству было то, что эта повинность поровну распределялась среди всех подданных хана.
"Существует равенство. Каждый человек работает столько же, сколько другой; нет различия. Никакого внимания не уделяется богатству или значимости"
(Джувейни, разд. 5).
Не только мужчины, но и женщины должны были служить. "Он (Чингисхан) приказал женщинам, сопровождающим войска, делать работу и выполнять обязанности мужчин, когда последние отсутствовали, сражаясь."
(Макризи, разд. 19).
Статус связанной службы стал базисом всемогущества великого хана, которое произвело такое впечатление на монаха Иоанна де Плано Карпини. Однако существовали и исключения из казавшихся железными правил. Священники всех религий, равно как врачи и ученые, не должны были выполнять обычную службу или платить налоги (Макризи, разд. 10). От них ожидалась иная отдача - духовная или профессиональная. Помимо освобождения от повинностей всей социальной категории, специальные привилегии могли получить и индивиды, принадлежащие к числу обычных граждан. Получатель подобного иммунитета был известен по-монгольски как дархан ( по-тюркски - тархан; в этой форме термин был заимствован в русском языке). Этот институт получил полное значение лишь в поздний период (XIV- XV века); он не упоминается в существующих фрагментах Ясы.
Среди других статей Великой Ясы, рассматривающих административное право, можно упомянуть следующие: учреждение почтово-конных станций (Аб-уль-Фарадж, разд. 8; Джувейни, разд. 9; Макризи, разд. 25); сборы и налоги (Аб-Уль-Фарадж, разд. Б; Джувейни, разд. 9); обязанность монголов представлять своих дочерей (предположительно также и пленных девушек, которыми они владели) на конкурсы красоты, где наиболее прекрасные ("луноликие девушки", по характеристике Джувейни) избирались в качестве жен и любовниц хана и князей ханской крови (Джувейни, разд. 7; Макризи, разд. 21).
3. Уголовное законодательство (Версия).
Ясы аль-Макризи дает солидный набор свидетельств относительно монгольского уголовного законодательства. К этому могут быть добавлены некоторые разбросанные фрагменты из иных источников.
Уголовное законодательство Ясы главной своею целью имело поддержание мира и порядка в государстве и обществе. Его общее моральное предписание, по Григору Алканцу, заканчивалось следующей санкцией: "Если нарушитель этого будет найден среди них, то преступники подлежат смерти". Итак, хотя финальная цель казалась в широком смысле гуманной, закон утверждался с непреклонной жестокостью.
В целом Яса признавала в качестве преступлений, подлежащих наказанию, следующие группы правонарушений: против религии, морали и установленных обычаев; против хана и государства; и против жизни и интересов отдельной личности.
Главной целью наказания, в понимании Ясы, было физическое уничтожение преступника. Поэтому смертная казнь играет важную роль в этом кодексе. Яса признает временную изоляцию преступника через заключение в тюрьму, депортацию, смещение с должности, а также запугивание через причинение боли или наложение штрафа. В некоторых случаях не только сам преступник, но и его жена и дети подлежат наказанию.
Смертная казнь предписывалась почти за все виды преступлений. Она следовала за значительную часть преступлений против религии, морали или установленных обычаев; за большинство преступлений против хана и государства; за некоторые преступления против собственности; за третье банкротство; за конокрадство – в случае, когда вор не мог заплатить штраф.
Наказание через тюремное заключение и депортацию предусматривалось за нарушение Ясы членами ханского рода. Каждый офицер военного соединения подлежал разжалованию, если не справлялся со служебными обязанностями. Воины и охотники наказывались путем причинения боли за мелкие проступки против военной дисциплины. Убийство каралось штрафом. За кражу коня преступник подвергался репрессиям, штрафу, или даже смертной казни.
4. Гражданское законодательство.
Свидетельства о гражданском законодательстве Ясы скудны. Это, возможно, объясняется не только неполнотой существующих фрагментов, но также тем фактом, что подобные отношения регулировались общепринятым родовым законом. Однако одна важная статья относительно наследования была включена в Ясу:
"У умершего человека, не имеющего наследника, ничего не изымается в пользу хана, но его имущество должно быть отдано человеку, ухаживавшему за ним"
(Аб-уль- Фарадж, разд. 9; Джувейни, разд. 10).
5. Коммерческое право.
Известно, что Чингисхан уделял большое внимание торговле. Сохранение безопасности коммерческих путей для международной торговли было одной из важных целей его политики. Поэтому естественно предположить, что Яса содержала какой-либо статут относительно торговли. Однако среди фрагментов присутствует лишь одна сохранившаяся часть торгового законодательства:
"Если кто-либо возьмет товар в кредит и обанкротится, затем опять возьмет товар вновь и еще раз обанкротится, а затем вновь возьмет товар и обанкротится, то должен быть приговорен к смерти после его третьего банкротства"
(Макризи, разд. 5).
