Ни в коем разе не умаляя вклад выдающихся русских историков в исследования, посвященные истории государства Российского, следует отметить тот факт, что исследованиями в области языка должны заниматься не столько историки, сколько историки-языковеды к одному из которых я и призываю обратиться всех желающих прояснить путь эволюции того языка, который многие из нас не без гордости считают своим родным. У Николая Сергеевича Трубецкого есть работа, которая называется «К проблеме русского самопознания», именно в этой работе и рассматривается история русского языка. Я со своей стороны попытаюсь дать, по возможности, краткий обзор данной работы применительно исследуемой нами темы…
Праславянский диалект индоевропейского праязыка вместе с наиболее близким к нему прибалтийским занимал некоторое срединное положение. На юге к нему примыкали диалекты праиллирийские и прафракийские, очень мало нам известные. На востоке праславянский диалект соприкасался с одной группой праиндоиранских диалектов, объединенных целым рядом деталей произношения, грамматики и словаря. Наконец, на западе славяне граничили с группой западноиндоевропейских диалектов (прагерманским, праиталийским и пракельтским), которые представляли собой гораздо менее однородное целое, чем диалекты праиндоиранские, но все же были объединены друг с другом целым рядом общих черт произношения, грамматики и словаря.
Благодаря своему срединному положению праславянские диалекты в одних своих особенностях сходились с праиндоиранскими, в других – с западноиндоевропейскими, иногда играя роль посредников между этими двумя группами индоевропейских говоров. В отношении произношения праславянские диалекты объединились с праиндоиранскими некоторыми общими изменениями согласных, а с западноиндоевропейскими, может быть, только известными оттенками произношения некоторых гласных звуков. А так как согласные в общем больше поражают слух, нежели гласные, то надо думать, что общее внешнее впечатление от индоевропейской речи в праславянском произношении скорее напоминало восточный (праиндоиранский) выговор, чем выговор западный. В отношении грамматики особой близости праславянского диалекта с праиндоиранским, по-видимому, не наблюдалось. Но и с западноевропейской группой праславянские диалекты связывались скорее общими утратами некоторых старых грамматических категорий или смешением первоначально различных форм, чем созданием новых. В общем, в отношении грамматики праславянские диалекты вместе с наиболее к ним близкими прибалтийскими, представляют собой совершенно особый своеобразный тип.
Просматривая общий список слов и корней, общих у славян с индоиранцами и неизвестных другим индоевропейским языкам (кроме, отчасти, балтийских) мы находим здесь такие предлоги, как слав. къ, ради, безъ, съ (в качестве предлога приставки), местоимения овъ, онъ, вьсъ (весь), союз а, особая отрицательная частица ни, наречие явъ, частица бо, которые, разумеется, принадлежат к запасу исконно родственных, а не заимствованных слов. Ни с одним из других индоевропейских диалектов праславянские и прибалтийские говоры не представляют такого детального сходства в области запаса подобных несамостоятельных словечек, столь характерных и важных для каждого языка. Среди прочих общих этим двум диалектическим группам элементов словаря много таких слов, которые по своему значению могли быть легко заимствованы одним диалектом из другого. Эти слова глубоко характерны. Целый ряд из них относиться к религиозной терминологии. Я не привожу данные примеры, во-первых, потому, что не для всех символов нашел обозначения, во-вторых, любой, кто заинтересуется подробностями, может воспользоваться означенной работой Н.С.Трубецкого.
Совершенно иной характер носят специальные совпадения праславянского языка с западноиндоевропейским. Таких совпадений может быть и больше, чем с праиндоиранским, но среди них, прежде всего, нет тех интимных словечек, вроде союзов, предлогов, и проч., которые играют такую видную роль в повседневном языке. Решительно преобладают слова с техническим значением, имеющие отношение к хозяйственной жизни: зрьно, брашьно, яблъко, прася, шило, трудъ, ковати, плести…
Весьма вероятно, что праславянские диалекты кроме связей с востоком и западом имели и специальные связи с югом, с диалектами прафракийским и праиллирийским…
Вот то, что касается корней славянских языков. Как убедительно показал Н.С.Трубецкой славянские языки совсем не были продуктом романо-германского мира или же их побочным эффектом. Славянские языки изначально сложились на стыке цивилизаций, на стыке различных диалектов, само собой, западноевропейские языки оказали на становление славянских языков существенное влияние, но не меньшее влияние было оказано на славянские языки и группой праиндоиранских диалектов.
Как правильно было отмечено, русский литературный язык ведет свое начало от св. равноапостольных Кирилла и Мефодия, которые и перевели тексты богослужебных книг на язык, называемый старославянским или староцерковно-славянским. Язык этот был с самого искусственным. В его основе лежал говор славян города Солуни, принадлежавший к праболгарской группе южнопраславянских говоров. Сразу ясно, что данный говор никак не был приспособлен для перевода греческих литературных текстов, поэтому в него пришлось ввести много новых слов, которые частью были взяты из говора моравских славян, частью были заимствованы их греческого и частью созданы из славянских элементов по образцу соответствующих греческих слов. В области синтаксиса были сохранены основные черты славянского языка, но и греческое влияние было более чем заметно. Таким образом, возник церковно-славянский язык.
Нужно отметить, что в отношении произношения, а отчасти грамматики и словаря язык этот у разных славян подвергся изменениям, и отклонение от солунской нормы было довольно значительным. Известны несколько форм (редакций), восходящих непосредственно к староцерковно-славянскому языку: македонско-церковно-славянский язык (в глаголических памятниках), стоящий ближе всего к старому прототипу, хорватско-церковно-славянский язык (в глаголических памятниках), древнеболгарско-церковно-славянский и еще язык «Киевских листков» - памятник, скорее всего, чешского (моравского) происхождения. Из всех этих языков выжил только древнеболгарско-церковно-славянский язык, именно он и стал продолжением староцерковно-славянской традиции. Древнеболгарско-церковно-славянский язык есть основательная переработка староцерковно-славянского языка, предпринятая в старом болгарском царстве под покровительством болгарских царей (особенно Симеона-книголюба) при участии византийски образованных болгарских иерархов, монахов и священнослужителей. Изобретенный св. Кириллом алфавит, так называемая глаголица, был заменен новым алфавитом, который у нас по недоразумению принято называть кириллицей, хотя было бы лучше называть его симеоницей, и который был создан на основе греческого заглавного письма с добавлением некоторых букв из глаголицы (в сильно измененном виде). Видоизменен был также словарный состав языка, введено было много новых слов, созданных по образцу соответствующих греческих или заимствованных их живого болгарского говора, устранены также были слова моравского происхождения или прочные заимствования из греческого… Подновлена была и грамматика. В таком новом виде церковно-славянский язык стал официальным языком церкви и болгарского царства, а также орудием прививки византийской духовной культуры славянам.
В свою очередь древнеболгарско-церковно-славянский язык, распространившись среди славян, претерпел определенные изменения. На русской почве церковно-славянский язык, перенесенный из Болгарии, в самом начале претерпел некоторые изменения в звуковой своей стороне. Так, существовавшие в церковно-славянском языке гласные (юсы) были заменены теми гласными (у, а, ю), которые развились в живом русском народном языке из этих гласных. Нужно отметить, что первоначально произношение церковно-славянского языка в разных частях русской земли было довольно различно: строже всего держались южнославянского образца в Киеве, в Новгороде и Галицко-Волынской земле отклонения в сторону местных говоров были куда сильнее. В таком слегка измененном виде церковно-славянский язык в Древней Руси рассматривался как единственный литературный язык.
С течением времени возникло два центра церковно-славянского языка: восточный в Москве, и западный в Киеве. Произношение и грамматика были примерно одинаковы, но различались стили, в которых писались оригинальные и переводные произведения.
Не стоит забывать, что церковно-славянская литература развивалась и у южных славян, но в связи с турецким завоеванием и разрушением славянских царств многие из них эмигрировали в Россию. Благодаря им в русскую церковно-славянскую традицию влилась сильная струя церковно-славянской традиции сербской и среднеболгарской.
К XVII веку церковно-славянская традиция жила только в двух центрах – в Москве и Киеве, при чем традиции эти разнились. После присоединения Украины такое сосуществование разных традиций стало невозможно. Поэтому была проведена унификация на основе киевской традиции, которая, тем не менее, претерпела определенные изменения и впитала в себя ряд черт традиции московской.
Таким образом, в XVII веке из соединения восточно-русского церковно-славянского языка с западнорусским (при преобладании именно этого последнего) возник общерусский церковно-славянский язык. А так как в предшествующие века русский церковно-славянский язык вобрал в себя традицию южнославянскую, прекратившую свое самостоятельное существование, то этот образовавшийся в XVII веке общерусский церковнославянский язык оказался единственным носителем староцерковнославянского преемства и сделался языком всех православных славянских церквей, с этого времени и южные славяне пользуются в православном богослужении книгами русской редакции со всеми чертами русского произношения, хотя и измененными слегка благодаря природному акценту.
В самой России церковно-славянский язык в XVIII веке претерпел, кажется, лишь одно звуковое изменение, приблизившее его к светско-литературному языку: утрачено различие в произношении между Љ и Е.
Итак, церковно-славянский язык русской редакции есть единственный прямой потомок старославянского языка св. славянских первоучителей. Этот же церковно-славянский язык в русской редакции лежит в основе и светского русского литературного языка. Процесс возникновения этого последнего представляется в следующем виде.
Еще в домонгольской Руси областные говоры были в некоторой степени официальными языками соответствующих городов и княжеств. На церковно-славянском языке писались произведения религиозного содержания или вообще касающиеся высшей духовной культуры и церкви, в принципе даже произведения чисто литературные. Напротив, все деловое, относящееся к практической жизни, - грамоты, договоры, завещания и т.д. – писалось на местном русском говоре со спорадическим введением отдельных церковно-славянских слов и выражений. С течением времени этот деловой канцелярский письменный язык, чисто русский по своему словарному составу, грамматическому, синтаксическому и стилистическому строю, постепенно фиксировался. Со времени раздела русской территории между Московским и Литовско-Русским государствами возникло два светско-деловых русских языка, западнорусский светско-литературный язык был в итоге вытеснен польским, а в присоединившихся к Москве областях этот язык вымер, оказав сильнейшее влияние на русский литературный язык.
Московский светско-деловой язык сложился на основе средневеликорусского говора города Москвы и стал не только официальным государственным языком московских приказов, но и разговорным языком служилого сословия, также на нем писались и некоторые литературные произведения.
Когда в XVII веке церковно-славянский язык московской редакции был заменен общерусским церковно-славянским языком на основе киевской традиции, в словарь разговорного языка высших классов влилась мощная струя элементов западнорусского светско-делового языка, который вскоре вымер. К этим заимствованиям присоединились многочисленные слова, заимствованные из всевозможных романо-германских языков. Таким образом, разговорно-деловой язык высших классов русского общества, оставаясь средневеликорусским (московским) по своему произношению и по грамматике, значительно утратил чистоту своей великорусской основы в области словаря.
Собственно в сознании грамотного русского жили совместно, по крайней мере, три языка: язык чисто церковно-славянский, применяемый в богослужении; собственно русский язык, применяемый в практически-деловой жизни; упрощенный церковно-славянский, ассоциировавшийся с наукой и светской литературой…
Подводя некоторые итоги, можно сказать, что староцерковно-славянский язык возник в конце эпохи праславянского единства, т.е. тогда, когда отдельные славянские наречия относились друг к другу как разные диалекты одного языка, а не как самостоятельные языки. Пересадка его из Солуни в восточную Болгарию, из Болгарии – в Сербию и Россию и живое взаимодействие всех этих его очагов были возможны именно потому, что в каждом из них он ощущался по сравнению с местным народным языком не как язык иностранный, а просто как язык литературный. И позднее, когда отдельные народные языки уже обособились, церковно-славянский язык, например, у нас в России ощущался не как чужой, а просто как старинный, устаревший, но, тем не менее, свой родной. Напротив, основной источник западнославянской (чешско-польской) литературной языковой традиции, язык старочешский, сложился как литературный язык уже тогда, когда отдельные славянские языки совершенно обособились друг от друга. Пересадка его хотя бы в Польшу была невозможна, а возможно было лишь его влияние на местный польский язык.
Влияние русского литературного языка на западнославянские языки не особенно сильное. В польском языке есть лишь немного русских слов, но слова эти не литературного, а народно-языкового происхождения (wesele, okolica, hubka и т.д.). несколько сильнее следы русского влияния в чешском литературном языке, к русским заимствованиям охотно прибегали и создатели словацкого литературного языка.
Обратное влияние западнославянской (чешско-польской) литературно-языковой традиции на русскую было гораздо сильнее. Как уже было сказано выше, важную роль в формировании русского литературного языка сыграл переполненный полонизмами западнорусский литературный язык XVII века. Кроме того, польский литературный язык влиял на русский и непосредственно, например, слова: вензель, кий, огулом; польские переделки с немецкого: рынок, крахмал, фартук и т.д.
Здесь я позволяю себе закончить повествование. Само собой, невозможно на шести листах рассмотреть во всех подробностях историю становления и развития русского языка, да этого и не требуется. По данной тематике есть достаточное количество вполне грамотно написанных публикаций, любой желающий может с ними ознакомиться. Я тут ссылаюсь на Н.С.Трубецкого и его работу «К проблеме русского самопознания». Думаю, всем понятно, что материал, представленный здесь всего лишь небольшая выдержка из работы этого автора, все разнообразие примеров и многие факты остались за рамками повествования. Тем не менее, надеюсь, что я не зря потратил время, еще раз перечитывая работу и набирая этот текст. Русский язык на самом деле имеет много заимствований из романо-германских языков, правда эти заимствования с лихвой перекрываются заимствованиями из греческого, разных вариантов славянского и диалектов туранских языков, именно это разнообразие источников и форм дало в конечном итоге то огромное разнообразие, которое все мы смеем именовать родным богатым и могучим…
