Акела

[Vanilka]

Акела

Ты был вожаком, и щенки истекали желанием стать тобой. Ты был беспощадным, шакалы не смели заметить твоих седин. Но шкуры линяли, и падали луны, и падаль всходила травой. Вчера за тебя была стая, Акела. Сейчас ты остался один.

Ты слишком ослаб, твои когти застряли в загривках охот и побед. Шакалы ведут за рукав твою старость, они уже взяли твой след. Им хочется видеть, как ты подыхаешь, больной и покорный, как пёс. Но я не отдам твоё тело, Акела, врагам не отдам твоих слёз.

Как рано. Рассвет заалеет, как рана - пока же не слышно и птиц. Крадусь, не дыша, прикрываясь туманом, охоте приходит конец. Ты спишь на земле, твои боги, Акела, зажмурившись, падают ниц. Я сделаю то, что они не посмели. Ты сам так учил, отец.

http://hero-in.livejournal.com/138481.html

И ещё.

Эффект бабочки

Я помню, как смерть на меня смотрела, когда был ненужным и грязно-белым февраль, когда время в ушах свистело, хранил высоту карниз. Когда обрывалось, когда летело, когда рассыпалось на крошки мела, всё то, о чём я никогда не пела - всё падало вверх и вниз. А я подбирала, как мусор, рифмы, а я любовалась разрезом бритвы, и билась волной об гитарные риффы, всё думала, чем рискнуть. Твоя любовь, как больная кошка, свернулась калачиком, да на ножках - а мне бы встать, подышать немножко, вот только боюсь спугнуть. Мы жили рядом, как будто вместе, пока в одном не увязли тесте, пока в самом гиблом болотном месте не выросли камыши. Пока ты не стал моей худшей долей, пока я не стала твоей неволей, пока наше горькое море солью не высаднило души. Все дни бесцельно, все дни бездельно, потом мы стали торчать раздельно, а смерть хохотала беззубо, дико, завёрнутая в фольгу. И я выступала с гитарой сольно, и я превращалась в придаток к "больно", приехала в город столикий, стольный, изогнутая в дугу. Могу быть сильной, могу быть смелой, но дайте волю - я буду белой. Белее света, белее снега, того, под которым сплю. Меня лечили, меня спасали. Спасли, наверно. Хотели сами. А я себе снова иглу вонзаю в то место, куда люблю

http://hero-in.livejournal.com/128245.html

 

[Vanilka]

Говорили, его постель порастает мхом, и коса его светлая с сорной травой сплелась. Говорили, бесчувственно тело его - хоть пляши на нём. Говорили, что больше не встанет великий князь. Он лежал, ощущая затылком любовь к земле, пустоглазый, прозрачно-немощный, как святой. На востоке горели крепости, дым чернел, подползала смерть - он не мог шевельнуть рукой.

В изголовье бессонном цвели восковые огни, тонкий сумрак стелился по полу, лежал в углах. Горевала жена, и склонялась в усталой тоске над ним, и пыталась спасти его собственной болью - да не могла. Неустанно молилась, и колокола звонили, и кликуши стонали, что скоро беда прибудет. Только князю не стоны были нужны, а силы - как и Богу не слуги были нужны, а люди.

И случилось однажды: она поднялась с колен, повелела повсюду унять колокольный звон. И сказала: того не спасти, кто себе же и сдался в плен. Быть ему мертвецом или мужем - решает он. Поскакали гонцы через вдовью сухую степь, по обветренным скулам далёких пустых холмов, понесли во все стороны слово её: остановим смерть, если каждый для этого сделает всё, что мог.

Принялась за шитьё, аккуратно и ровно легли стежки, и закончив, уснула спокойно, к подушке щекой прильнув.
А наутро очнулся великий князь, сосчитал полки, попрощался с женой, и ушёл на свою войну.

http://hero-in.livejournal.com/145449.html

 

[zumer]

Хорошо написано. В эмоциональном плане здорово, особенно Эффект бабочки.

 

[Vanilka]

Старший сын появился в муках, больше суток рожала мать.
Престарелая повитуха стала охать и причитать:
Испугалась его уродства, криво вывернутых ступней.
Вышла мать за порог, и молча уронила младенца в снег.
"Будет лучше его оплакать." - Только слышен под дверью вой.
Притащила кулёк собака. Развернули - а сын живой.
Что же делать с таким я буду? Как убогого воспитать?
Приложила к груди, сжав зубы, и отбросила на кровать.
Я не спрячу тебя от мужа, наказанье перетерплю,
Только знай, что ты мне не нужен, и что я тебя не люблю.

Родила через год полегче, сына - ангела в серебре.
А увечный растёт под печкой, и с собаками во дворе.
Непригожий, чужой, но крепнет, вся одежда ему мала.
Будто сила какая сверху хвать за шкирку - и повела.
Изучает язык звериный, имена неприметных трав,
Как железный цветок в грудине наживую куёт свой нрав.
Вырос лекарем деревенским, все болезни связал в узлы.
А у младшего в сердце мерзость, и досужие мысли - злы.
Сам он мало к чему пригоден - к распиздяйству да болтовне;
Мамке тычется в юбку, воет: "Почёму всё ему, не мне?"

Ты не плачь, признавая слабость, лучше снова себе солги.
Мать готовит начинку - сладость и отраву - на пироги.
Старший брат, завершив работу, собирается лечь поспать -
Младший в дверь кулаком колотит, и кричит - умирает мать!
Вышли оба. Луна по шерсти серебрит собачьи тела.
Колдовство твоё, - младший шепчет - пережить она не смогла.
Ну а сам отстаёт, заводит руку с резвым ножом назад.
Старший взгляда с него не сводит - узнаю твою душу, брат!
Оправдаться тем, верно, хочешь, что я встал на твоём пути?
Что же, прав ты. Убить меня проще, чем превзойти.