wervolf
Пользователь
Об употреблении терминов «культ» и «секта».
Статья 14 Конституции Российской Федерации предусматривает, что все религии равны перед законом. В связи с этим возникает сложная проблема, имеющая правовой, социологический, и, что наиболее важно, религиоведческий аспекты, - допустимо ли именовать так называемые «новые религиозные движения» (тоталитарными) сектами и (деструктивными) культами? Ведь оба приведенных термина уже прочно вошли в активный лексикон не только специалистов - религиоведов, но активно употребляются и людьми, не относящими себя ни к одной из конфессий. Не является ли употребление указанных терминов некорректным, оскорбляющим религиозные чувства последователей того или иного религиозного лидера, ведь бесспорно, что в массовом сознании «секты» и «культы» имеют негативную смысловую нагрузку?
Что касается правового аспекта, то анализ действующего в Российской Федерации и ее субъектах законодательства и правоприменительной практики позволяет сделать однозначный вывод – как слово «секта», так и слово «культ» прочно вошли в юридический обиход и употребляются широко на самом высоком уровне.
В Доктрине информационной безопасности, утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 9 сентября 2000 г . № Пр-1895 к числу основных объектов обеспечения информационной безопасности Российской Федерации в сфере духовной жизни отнесена «возможность нарушения общественной стабильности, нанесение вреда здоровью и жизни граждан вследствие деятельности религиозных объединений, проповедующих религиозный фундаментализм, а также тоталитарных религиозных сект».
Заместитель Министра образования Российской Федерации Е.Е. Чепурных письмом от 12 июля 2000 г . № 549/28-16 довел до подведомственных образовательных учреждений информацию правоохранительных органов о деятельности на территории Российской Федерации нетрадиционных религиозных объединений. К числу «иностранных сектантских общин» Е.Е. Чепурных относит: «СИ», «ЦО», «ЦС», «ЦХ», «АС», «ЦИХ» и ряд других.
Конституционный суд Российской Федерации, рассматривая дело о проверке конституционности абзацев третьего и четвертого пункта 3 статьи 27 Федерального Закона от 26 сентября 1997 года «О свободе совести и религиозных объединениях» в связи с жалобами религиозного общества СИ в городе Ярославле и религиозного объединения «ХЦ», указал, что государство вправе предусмотреть определенные преграды с тем, чтобы не предоставлять статус религиозной организации автоматически, не допускать легализации сект, нарушающих права человека и совершающих незаконные и преступные деяния. Обосновывая данный тезис, Конституционный суд сослался на Постановление Европейского парламента от 12 февраля 1996 года «О сектах в Европе», рекомендации Совета Европы № 1178 (1992) «О сектах и новых религиозных движениях» [16], а также на Постановления Европейского суда по правам человека от 25 мая 1993 года и от 26 сентября 1996 года.
Постановление Европейского парламента от 12 февраля 1996 года «О сектах в Европе» призывает действенно использовать существующие на национальном уровне правовые акты и инструменты для того, чтобы противостоять нарушениям основных прав, ответственность за которые несут секты, призывает усилить взаимный обмен информацией, для того, чтобы объединить сведения о феномене сектантства, призывает государства быть бдительными, чтобы предотвратить возможность получения сектами государственной помощи.
Таким образом, употребление терминов «культ», «секта» в Российской Федерации является вполне правомерным и лежит в русле общеевропейских тенденций. Отказ от данных терминов будет означать непризнание объективных явлений, существующих не только в Российской Федерации, но и во всем мире.
Статья 14 Конституции Российской Федерации предусматривает, что все религии равны перед законом. В связи с этим возникает сложная проблема, имеющая правовой, социологический, и, что наиболее важно, религиоведческий аспекты, - допустимо ли именовать так называемые «новые религиозные движения» (тоталитарными) сектами и (деструктивными) культами? Ведь оба приведенных термина уже прочно вошли в активный лексикон не только специалистов - религиоведов, но активно употребляются и людьми, не относящими себя ни к одной из конфессий. Не является ли употребление указанных терминов некорректным, оскорбляющим религиозные чувства последователей того или иного религиозного лидера, ведь бесспорно, что в массовом сознании «секты» и «культы» имеют негативную смысловую нагрузку?
Что касается правового аспекта, то анализ действующего в Российской Федерации и ее субъектах законодательства и правоприменительной практики позволяет сделать однозначный вывод – как слово «секта», так и слово «культ» прочно вошли в юридический обиход и употребляются широко на самом высоком уровне.
В Доктрине информационной безопасности, утвержденной Указом Президента Российской Федерации от 9 сентября 2000 г . № Пр-1895 к числу основных объектов обеспечения информационной безопасности Российской Федерации в сфере духовной жизни отнесена «возможность нарушения общественной стабильности, нанесение вреда здоровью и жизни граждан вследствие деятельности религиозных объединений, проповедующих религиозный фундаментализм, а также тоталитарных религиозных сект».
Заместитель Министра образования Российской Федерации Е.Е. Чепурных письмом от 12 июля 2000 г . № 549/28-16 довел до подведомственных образовательных учреждений информацию правоохранительных органов о деятельности на территории Российской Федерации нетрадиционных религиозных объединений. К числу «иностранных сектантских общин» Е.Е. Чепурных относит: «СИ», «ЦО», «ЦС», «ЦХ», «АС», «ЦИХ» и ряд других.
Конституционный суд Российской Федерации, рассматривая дело о проверке конституционности абзацев третьего и четвертого пункта 3 статьи 27 Федерального Закона от 26 сентября 1997 года «О свободе совести и религиозных объединениях» в связи с жалобами религиозного общества СИ в городе Ярославле и религиозного объединения «ХЦ», указал, что государство вправе предусмотреть определенные преграды с тем, чтобы не предоставлять статус религиозной организации автоматически, не допускать легализации сект, нарушающих права человека и совершающих незаконные и преступные деяния. Обосновывая данный тезис, Конституционный суд сослался на Постановление Европейского парламента от 12 февраля 1996 года «О сектах в Европе», рекомендации Совета Европы № 1178 (1992) «О сектах и новых религиозных движениях» [16], а также на Постановления Европейского суда по правам человека от 25 мая 1993 года и от 26 сентября 1996 года.
Постановление Европейского парламента от 12 февраля 1996 года «О сектах в Европе» призывает действенно использовать существующие на национальном уровне правовые акты и инструменты для того, чтобы противостоять нарушениям основных прав, ответственность за которые несут секты, призывает усилить взаимный обмен информацией, для того, чтобы объединить сведения о феномене сектантства, призывает государства быть бдительными, чтобы предотвратить возможность получения сектами государственной помощи.
Таким образом, употребление терминов «культ», «секта» в Российской Федерации является вполне правомерным и лежит в русле общеевропейских тенденций. Отказ от данных терминов будет означать непризнание объективных явлений, существующих не только в Российской Федерации, но и во всем мире.